Когда я стану дедом Афанасием

Привет-привет. Что я могу сказать. Да нифига. Смотрел я тут друзей стареньких и пришёл к выводу. Все женяться/выходят замуж. Детей заводят, мотаются по Европам и прочим Египтам. Стареют. А я что? А я как Венечка Ерофеев. Мотаюсь каждые выходные в Петушки Ершово. Встречаюсь с той, которая любима, но не любит. И спрашивается, на кой всё? Вот это безумное томление по ней? У всех всё стабильно, а я, как на пороховой бочке. Но ведь тянет. Тянет и томит меня. Эх, Веня, Веня. Прав ты был, когда сказал: "— Ты хоть душу-то любишь во мне? Душу — любишь? — Сердцем, — орёт, — сердцем — да, сердцем люблю твою душу, но душою — нет, не люблю!". Эх прав ты был, старый алкоголик. Ибо нет счастливее томления души, чем ожидания ответного слова. То ли я уже старею, то ли Мир быстро меняется, а я не успеваю за ним. Ведь все идут по своей накатанной дорожке. Дом-дети-работа. А я? А я, лет в пятьдесят, назову себя дедом Афанасием и уеду в леса. Буду пугать туристов-охотников лешачим смехом, ухать с вершин сосен безумным филином. А вечером, приходя в избушку в глуши леса, буду напиваться самогоном. Брать старую берданку и сшибать звёзды с небосклона. Потом ко мне придёт медведь. И, в обнимку с ним, мы будем рычать на сосну и небо. Он от старости, а я от безысходности. А у них всё будет идти также. По накатанной. Дети народят внуков, внуки правнуков. И всем будет хорошо. А я буду вязать шарфики мышкам, что будут жить под полом, и свитера ежам. И всем будет тепло. А ещё будет надменный рыжий Кот. Он будет независимым и самостоятельным. И однажды он приведёт ко мне своих котят, которых заведёт от приблудшей кошки. И котята будут лезть ко мне и называть дедуля Афанасий. Когда я умру, то мышки отнесут меня под старую сосну, положат связанный последний шарфик. Присыпят прелыми иголками и поставят маленький крест. Медведь, если ещё не умрёт к тому времени, будет выть от горя и драть сосну своими когтями. Ночью придёт Кот, старый и полуослепший. Всплакнёт над холмом из иголок и уйдёт рассказывать своим, уже подросшим котятам, о том, что дедушки Афанасия больше нет. Котята будут смахивать слезинки кончиками хвостов и слушать. Слушать о том, как дедушка стрелял по звёздам. Как было тепло мышкам. И как теперь тоскует Медведь. Впрочем... Может и не будет всего этого. А будет "работа-дом-семья". Пара пива субботним вечером. И тоска... Тоска по лесу и медведю...